Первый заместитель управляющего директора Международного валютного фонда Дэвид Липтон, приехавший в Москву на Гайдаровский форум, рассказал РБК о рисках для экономики России, оценке рубля и перспективах отношений с США
— МВФ прогнозирует рост российской экономики на уровне 1,1% в 2017 году после двух лет рецессии, отмечая, что экономика абсорбировала «двойной шок» санкций и падения цен на нефть. Каковы понижательные риски для вашего экономического прогноза по России и каковы перспективы для повышения?
— В этом году для всех наших международных прогнозов есть как понижательные, так и повышательные риски. Для России и те и другие связаны с ценами на нефть и сырьевые товары. Есть риски, которые исходят от ситуации в мировой экономике: мы не знаем, насколько гладко будет проходить ребалансировка в Китае (rebalancing, подразумевается переход Китая от индустриальной модели к сервисной, от инвестиций к потреблению. — РБК). Есть масса геополитических и политических рисков: мы наблюдаем, как меняется в негативную сторону отношение к глобализации, в Европе и США растут популистские настроения. Кроме того, существует вероятность торговых конфликтов, что также представляет риск для глобальной экономики и может затронуть Россию.
— Сейчас, в преддверии инаугурации Дональда Трампа, доминирует базовый прогноз о том, что отношения России и США улучшатся и санкции будут частично ослаблены. Вы разделяете этот базовый консенсус?
.vn-playback {
margin-bottom:20px;
}
.vn-wrapper {
margin-bottom:20px;
}
— На мой взгляд, чрезвычайно сложно прогнозировать политические события. Конечно, есть вероятность, что будут новые отношения или изменение в отношениях, но время покажет. Мы пытаемся дать наилучший анализ политической ситуации, мы сделали так и в этом году в нашем прогнозе.
— Российские власти гордятся тем, что сумели начать амбициозную программу бюджетной консолидации. Вместе с тем многие эксперты отмечают риски исполнения программы в контексте президентских выборов 2018 года — например, видят опасность раздувания расходов, особенно если цены на нефть восстановятся до $55–60. Видит ли МВФ такой риск?
— Во-первых, позвольте мне сказать, что фискальная политика, монетарная политика Центрального банка сыграли важную роль в обеспечении финансовой стабильности в России во время турбулентности, последовавшей за падением цен на нефть и введением санкций. Думаю, что эта политика хорошо послужила России. Мне кажется, что России нужно сохранить свою фискальную политику. Конечно, всегда есть политическое давление в пользу увеличения расходов, важно, чтобы имелась возможность этому давлению противостоять.
— МВФ прогнозирует инфляцию в России на конец 2017 года около 5% — несколько выше, чем таргет ЦБ в 4%. Почему МВФ не до конца верит в достижение цели Банка России?
— В прогнозе по инфляции на год вперед много неопределенности. Думаю, что Центральный банк сделал правильно, поставив себе цель в 4%, они движутся в этом направлении. На то, будет ли инфляция чуть меньше или чуть больше 4%, могут повлиять цены на нефть и другое развитие событий. Но, конечно, намерение Центробанка обеспечить 4% очень важно для поддержания стабильности, которая необходима российской экономике для возобновления роста.
— Рубль стал одной из лучших валют 2016 года, укрепившись к доллару более чем на 20%. В 2017 году экономисты ожидают продолжения укрепления российской валюты. Что модели МВФ говорят о переоцененности или недооцененности российской валюты, каков справедливый курс рубля?
— Мы даем оценку валютных курсов и балансов текущего счета раз в год, в последний раз — летом 2015-го. На тот момент, по нашей оценке, курс рубля в целом соответствовал фундаментальным факторам рынка. Вместе с тем в случае России, когда страна в большой степени зависит от экспорта нефти и иного сырья, есть много неопределенности. Поэтому мы рассматриваем курсовой диапазон, соответствующий фундаментальным факторам. Но самое важное, на мой взгляд, заключается в том, чтобы курс оставался гибким и рыночным, чтобы за изменением фундаментальных факторов рынка менялся и курс. Именно это было залогом стабильности российской финансовой системы последние годы.
— В сентябре 2016 года МВФ впервые одобрил кредит для Украины по новым правилам кредитования государств с неурегулированными задолженностями перед другими государствами. Россия устами министра финансов Антона Силуанова тогда предостерегала фонд от такого спорного шага. Украина ждет следующего транша от МВФ в январе-феврале — к тому времени английский суд как раз может вынести решение по спору России и Украины относительно невыплаченных облигаций на $3 млрд. Видит ли МВФ какое-то предпочтительное решение этого конфликта? И если лондонский суд встанет на сторону России, готов ли фонд призвать Украину вернуть этот долг?
— Могу сказать только одно: важно, чтобы Россия и Украина поддерживали диалог по финансовым обязательствам Украины перед Россией. Украина прошла через очень сложный период, ей пришлось согласовать новые условия своего внешнего долга с иностранными кредиторами. Действующая в настоящее время программа помощи Украине — залог того, что у страны будут финансовые средства для обслуживания своих долгов. Мы считаем важным, чтобы Украина оставалась в программе и продолжала переговоры с Россией, чтобы найти взаимно приемлемое решение их спора.